«Рождество» Рассказ священника Сергия Ермакова

«Рождество»
Рассказ священника Сергия ЕРМАКОВА

Я проснулся от чего-то необычного, было тепло и уютно. Среди мрака ночи я увидел на потолке отблески света. Эти отблески были живые, они мерцали, переливались, двигались по потолку. Я никак не мог понять, что происходит, я такого не видел в своей жизни, а мне было уже восемь лет!.. Я не мог двигаться, просто лежал и смотрел, но вдруг услышал мамин голос, мама что-то говорила отцу… И вдруг я вспомнил, мое сознание и мои чувства пробудились в одно мгновение, и я громко крикнул:
– Мама, папа, сегодня же Рождество!
Мама быстрым шагом подошла ко мне и обняла меня:
– Да, – произнесла она, – сегодня Рождество, но тебе еще рано вставать, еще пока ночь.
– Мам, а почему вы не спите? – спросил я.
– Да потому что мне нужно все приготовить, нужно к утру все успеть сделать, вот и папа проснулся мне помочь. Ведь это чудный и замечательный праздник, к нам будут заходить «славильщики», и их нужно будет угощать. Да что я тебе рассказываю, сам «славить» пойдешь.
Я не хотел отпускать маму. На душе был «радостный покой», радостный, потому что праздник, а покой, потому что с мамой уютно.
Отец позвал маму, и я услышал, как он открыл дверцу нашей печки и положил в нее дрова. И опять по потолку забегали «зайчики», отблески огня.
Мама укрыла меня одеялом и сказала:
– Поспи еще, я тебя разбужу.
Но спать я больше не мог, огоньки, отблески горящих поленьев периодически появлялись на потолке, я слышал, как мама разговаривает с отцом. Потом до моей комнаты стали долетать приятные запахи праздничных яств. Меня не покидали мысли о том, что ранним утром я пойду «славить Христа» с друзьями, и конфеты, и печенье, и… Я поднялся с постели и начал одеваться.
Мама не стала возражать, когда увидела меня стоящим и уже одетым на кухне.
– Ну ладно, что с тобой делать, иди, смотри, а если папа разрешит, то помоги покрутить мясорубку, сегодня у нас пельмени.
Отец крепкими руками поднял меня и усадил к себе на колено, и мы вместе стали вращать «чудо-мельницу», из которой тонкими полосками вылезала начинка для пельменей. Потом я устроился на подоконнике и своим дыханием отогрел намерзшее стекло, вернее маленькое прозрачное оконце, в которое можно было смотреть.
Я никогда не забуду этот ночной деревенский пейзаж, эта картина много лет сопровождает меня, а особенно усиливается впечатление от этого пейзажа перед каждым Рождеством Христовым.
Темное, темное небо… Звезды – яркие, яркие… Белые крыши домов и в каждом доме горит огонек… И там мамы, бабушки готовят. За каждым окошком зарождается праздник, каждая хозяйка готовит то, что она умеет готовить лучше всего. И дым от труб поднимается столбом, ровным столбом к небу, к звездам…
Я смотрел на эту картину, как звездочет смотрит в телескоп и пытается увидеть новую звезду. Но я видел не новое, я видел ту же деревню, ту же улицу, которую видел каждый день. Но и моя деревня, и моя улица в эту ночь были другими, все преобразилось, все необычно, сказочно, все, все: и огоньки, и трубы, и дым, и звезды… И мама, и папа, и я совсем другой, я с чувством ожидания праздника. «Рождество, Бог, Христос…» – это потом я узнаю о Рождестве, узнаю умом взрослого человека, через святых, через книги, через церковь… Но того ощущения тайны рождественской ночи, детского ощущения я больше никогда не испытывал. Не было храма в деревне, не было священника, не было молитвословов, ничего не было, но из-за неимения Бог одаривал ощущением Его присутствия, ощущением праздника и Тайны.
Я не заметил того, что рассматривая чудную картину в оконце, я пел, да, я пел тропарь Рождеству, не думая пел. Я ждал, что мальчишки с нашей улицы должны подойти к нашему дому, и мы отправимся славить, и я твердил слова молитвы, чтобы их не забыть. Лишь по прошествии времени, когда я встретился с правильным текстом тропаря Рождеству Христову, я понял, что та молитва, которой меня научила мама, которая передавалась из уст в уста за неимением молитвословов, получила изменение, но это изменение было не нарочным, а чистым, потому что сердца прославляли Христа. В тропаре звучит так: «И земля вертеп Непреступному приносит», а у нас звучало иначе: «И земля вертепному, преступному приносит…». По смыслу получалось так: постоянно находящемуся в вертепе, в Вифлеемской пещере, родившемуся… Да еще и преступному, к Которому можно всегда прийти, Который всегда ждет и Который всегда доступен. И Бог принимал наше пение, пение народа, у которого отняли храмы, запретили молитвы, отобрали все, что напоминало о духовности, но не смогли отобрать память о Боге.
И вот я увидел ребят. Я помню, что кричал от радости, что мальчишки идут, и мне нужно быстро одеться. И вот я собран – пальто старшего брата мне было впору, немного были большие рукава, но разве это проблема! Валенки, чудные валенки, на которые я уже пытался привязывать и палочками прикручивать «снегурки», рукавицы, их вязала мама, ну и в руках небольшая сшитая из ткани сумка. Отец сказал:– Ну, солдат, готов?
– Да, да! – громко прокричал я.
– Ну, с Богом! – сказала мама, и я быстро побежал навстречу «Рождеству».
И вот я оказался в этой сказке, в сказке, которую наблюдал еще пять минут назад. Вот они, звезды и белые крыши, вот и огоньки в окошках, и дым от труб печей, струящийся ввысь, вот и я, ребята. Но еще чудесней было то, что улица, покрытая темной ночью, начинала оживать. Были слышны голоса и смех, такие же ребята, как и мы, стучали в двери домов и выкрикивали радостно: «Можно Христа прославить?!».
Андрей, мой друг, мой одноклассник, не выдержал и поторопил нас:
– Побежали, быстрей…
– С кого начнем? – кричал Андрей.
А я следом:
– С дедушки, с моего дедушки!
И вот мы у дома моего деда. Здесь особые переживания, переживания сегодняшние, спустя много, много лет. Мне хочется остановиться на этом месте, на пороге остановиться, на пороге дома моего деда по матери, Василия Фомича Харлашина. Сейчас размышляю, сейчас понимаю, а тогда, тогда чище, тогда впечатления, впечатления, которые прорастут потом, спустя много лет.
Мы постучались и весело прокричали:
– Можно Христа прославить?!
Дверь приоткрылась, мы зашли в дом. И вот картина, как сейчас помню. Стоит дедушка с бабушкой, оба нарядные, дед причесанный, в светлой рубахе, бабушка в платочке, в переднем углу горит лампада перед тройной иконой, написанной живописцами, которые в дореволюционные времена расписывали наш сельский Рождественский храм, а в свободное время принимали заказы от сельчан и писали иконы в их дома. Эту икону когда-то заказал дед. На ней была изображена «Тайная вечеря», «Положение во гроб» и «Успений Божией Матери». И еще образ Николая угодника. Ну и то, что тогда поразило, это теплая печь, перед ней на полу солома, а на соломе маленький ягненок. Мы пели тропарь, а сами глядели на ягненка. В эту рождественскую ночь у деда окотилась овечка, и чтобы ягненок не замерз, его занесли в дом.И вот сейчас, когда пишу эти строки, то понимаю, что тогда наши детские души соприкоснулись с настоящим Рождеством, с пещерой-вертепом, конечно, в духовном смысле, а может… Но мне так кажется, и я не могу избавиться от этого впечатления, оно не ложно. Мы, дети, бабушка, дед, переживший две ссылки, лампада, иконы и ягненок, маленькая беспомощная овечка, только что родившаяся, эта звездная ночь и тепло, и опять «уютно». Наше детское пение «Преступному, Вертепному приносит»… И дары, нам дары, за Христа, за прославление, конфеты и печенье, и денежки!
Я не буду описывать каждый дом, в который мы заходили. В эту радостную ночь и наступающее утро все были другими, гораздо добрее, чем вчера. Вдруг с Праздником в души многих людей зашла «Любовь», никто не готовился, никто и не предвидел, а вот так просто, так может только Сам Бог, только Он так может изменить человека, человек во мгновение становится другим, все забывается, меняется и характер, и привычки человека. Дети становились на время «ангелами», ангелами-примирителями, они летали от дома к дому, и люди за это давали им конфеты, а ангелы были в те времена в каждом доме, и каждый ребенок-ангел приносил в свой дом конфеты, которые получал в других домах… Был праздник, и ничего не убывало, взрослые одаривали, а их дети приносили им дары других домов. И вот я, как сейчас помню, забрался на родительскую красиво прибранную кровать и высыпал из сумки все конфеты и печенье. Конфеты не соблазняли, есть не хотелось, хотелось делиться!
Как только дети приходили домой, после того, как прославили Христа, деревня приходила в движение от следующей волны «славильщиков». А вот эта вторая волна была необычная, в ней принимали участие взрослые, в основном мужчины. У них были свои переживания в отношении этого праздника, ну, и конечно, это касалось не всех мужчин, а именно тех, кто имел пристрастие к спиртному. Что делать, это был единственный день в году, когда можно было не занимать на выпивку у соседей или родственников, об этом и речи быть не могло. Рождество, по крайней мере, в нашей деревне для многих мужиков было днем, когда, как писалось выше, все добрели, даже жены по отношению к своим выпивающим мужьям, и спиртное давалось «даром», просто так! Хотя нужно было зайти в дом и обязательно сказать громко и внятно: «Можно Христа прославить?!», эти слова были входным билетом, а дальше нужно было как-то славить… Более застенчивые и отчасти богобоязненные старались как могли пропеть «тропарь» праздника, стесняясь, смотрели на иконы в переднем углу. Но были и такие, которые смело открывали двери в дома и также с радостным выражением на лице возглашали о просьбе прославления и славили приблизительно так: «Рождество твое, а что дашь – мое!» или просто: «С Праздничком!». И, конечно, гостеприимные хозяева наливали, угощали, и мужики к часам десяти шли, раскачиваясь, по улицам нашей деревни. К счастью, таких было мало.Была еще одна категория жителей деревни, которым по долгу службы запрещено было принимать «славильщиков»: партработники, начальники и учителя, но и они делились на разные категории по отношению к празднику Рождества. Одни были категоричны и не принимали праздника по убеждениям, другие втайне, закрывая шторы, готовились ночью к празднику и также втайне отмечали его.
Напротив нас жили две семьи учителей – Калачевы и Гостюнины. Мы дружили с их детьми, а наши родители, конечно же, общались как добрые соседи. Так вот к ним славить не ходили – нельзя… Но зато их дети приходили славить к нам.
Ближе к вечеру собирались семьи родственников и знакомых и отмечали праздник застольем.
Вот из такой мозаики впечатлений складывался в моем сознании образ великого Праздника конца шестидесятых – начала семидесятых годов.
Священник Сергий ЕРМАКОВ, г. Дубовка, 2021 год

Автор произведения: Протоиерей Сергий Ермаков. «Рождество». Волгоградская Епархия. г. Дубовка. Храм Покрова Божьей Матери. Номинация - художественное творчество: Рассказ.
Войсковое казачье общество «Черноморское казачье войско» организовало и проводит с 19.12.2020 г. по 19.01.2021 г. в дистанционном формате Международный казачий онлайн Фестиваль «Светлый Праздник Рождества», посвященный Православному Празднику - Рождеству Христову.
Фестиваль проводится в пяти номинациях: вокальное творчество; художественное творчество; хореография; детское творчество (рисунок, лепка и др.); Рождественское блюдо (фото, рецепт).
Участником может стать любой желающий, уважающий и следующий казачьим традициям, без возрастных категорий.
Давайте вместе, с вашими яркими талантами, с желанием, делиться своим внутренним миром с другими. Создадим праздничную атмосферу Рождества на нашем Международном казачьем Фестивале!

Пресс-служба Войскового казачьего общества «Черноморское казачье войско»